Как­-то, копаясь на огороде, наткнулся­ Николай Петрович на старинную глиняную птичку, отмыл ее и отнес в музей. Находка запала в душу. А в восьмидесятые годы, будучи методистом Орловского управления культуры, Николай Петрович увидел в Ливенском районе плешковскую барыню с младенцем на руках. Это была любовь с первого взгляда.

  Эта игрушка показалась ему очень необычной и понравилась буквально всем — простотой и выразительностью, сочной красочностью, какой-­то трогательной, дышащей стариной непроработанностью.

  — Старые мастера ведь как расписывали свои произведения — пальцем, тряпочкой, перышком, — говорит Николай Петрович, — вот и получалось этакое архаично­-милое «тяп­-ляп».

  Однако каждый мастер знает, что все линии, все незатейливые полосочки и кружочки, которыми расписаны эти птички и коняшки, не что иное, как набор символов.

 Конь символизирует силу и дви­жение     солнца, птица — защиту,
 корова — богатство и плодородие.

  Современные люди в это тоже верят. Однажды на выставке к Комову подошла женщина и, попросив продать глиняную корову, сообщила, что, мол, хочет фермерством заняться и для начала вот счастливый талисман решила приобрести.

  Однако для большинства покупающих плешковская и чернышенская игрушки — это просто часть их драгоценной коллекции. Коллекционируют народную игрушку зачастую весьма серьезные люди, трепетно относящиеся к истории родного края.

  Николай Комов попробовал делать не только орловские игрушки, но и абашевские (Пензенская область), романовские (Липецкая), на специальных курсах в Москве учился. Но при всей любви и уважении к другим милее, чем своя плешковская, так и не нашел.

  — Плешковская игрушка более праздничная, — считает Николай Петрович, — там сама глина нарядная: блестящая, с вкраплениями слюды, при лепке сочная, мягкая как пластилин. Сама игрушка такая возвышенная, самодовольная, самолюбующаяся. Чернышенская попроще, но тоже интересная, она как бы вся в движении: петухи клюют, всадники скачут… И всегда в этой игрушке есть юморной подтекст.
Чтобы попасть на выставку или праздник, глиняные игрушки проделывают большой путь. И работа мастера весьма долгая и трудо­емкая. Для начала нужно добыть глину, которая порой залегает на глубине трех метров, хорошенько промыть ее, удалив все до одного мелкие камешки. Если в игрушку-­заготовку попадет пузырек воздуха или твердая крупинка, при обжиге в печи ее просто разорвет на части. В муфельной печи, нагревающейся до 900 градусов, игрушки обжигаются несколько часов, потом сутки остывают. У росписи также много своих правил и секретов.

  Изготовление глиняных игрушек — это особая отрасль гончарного мастерства. Поэтому прежде чем начать работать над игрушкой, Николай Петрович два года постигал азы гончарного искусства у признанного орловского мастера Петра Логвинова. Тот зорким опытным глазом завидев даже незначительный брачок, по­ первости говорил ученику: «Ломай, нечего уродов лепить». Однако вскоре Комов и сам стал хорошо видеть и чувствовать глину. Самым главным его учеником и помощником стала жена Елена Федоровна, по профессии инженер­-технолог. Влюбившись в игрушку, она теперь порой подгоняет мужа: «Сделай партию. Расписывать очень хочется».

  Занимаются Комовы игрушкой больше для удовольствия. Заработать на этом деле даже не пытались, слишком трудоемкий процесс изготовления, да и не хочет­­­ся ставить на поток то, что греет душу. Так что «выходы в свет» случаются не часто. Вот скоро на троицких хороводах Комовы свои иг­рушки представят. Также ­готовят партию на заказ для Филимоновского музея глиняной игрушки (Тульская область). На Масленицу выходят со своей глиняной братией в парк народ повеселить. Особенно любит их птичек­-свистулек детвора. Как только нежная трель глиняной птицы заслышится, в воздухе словно весной повеет.
Иногда Николай Петрович отступает от канонов и придумывает что­-то свое. Например, длинную забавную таксу. Увидев однажды смешную зверюшку на столе среди других игрушек, один мальчик радостно закричал: «Собака­сосиска!»

  Игрушки, они вообще для радости нам даны — и детям, и взрослым.